Читати книгу - "Дикое искушение, Стефані Амарал"

раз произносил это слово? Когда мне было десять лет?

— Ты ее любишь? — глаза Маттео были мягче, в них читалось что-то похожее на жалость.

— Верно.

— Господи, черт возьми, — он наклонился вперед, обхватил пальцами виски и покачал головой влево и вправо в каком-то отрицании, которого я не понимал. — Ты только что сделал это намного сложнее.

— О чем ты говоришь? — потребовал я, наклоняясь вперед в соответствии с его позицией, поддерживая локти на ногах.

— Аматос решили, чего они хотят в обмен на сохранение мира, — мои глаза закрылись, готовясь к любому удару, который собирались мне нанести.

— Плевать, — наконец я сказал, наполовину готовый ко всему, что так тяжело давило на его плечи, в то время как другая половина боялась приговора, который, как я знал, приближался.

— Они хотят, чтобы ты женился на племяннице Энцо Амато, Франческе, и связал семьи вместе, — мое сердце упало до глубины живота, и кровь похолодела в жилах. Я не мог поверить, что это происходит.

— НЕТ, чёрт возьми! — взревел я, в знак протеста вскакивая с дивана.

Семья Амато контролировала территорию Детройта, а Энцо Амато был их бесспорным доном.

С кровью ты входишь, с чертовой кровью ты уходишь.

Моя Омерта тяжело висела на моих плечах с того ужасного дня пару месяцев назад. Та, которая украла мою жизнь, пока я все еще ждал приговора.

Ожидание закончилось, вот оно.

Даже мой дедушка, могучий Джанкарло Батталья, не смог спасти меня от этого.

Всего за неделю до встречи с Джейми я встретил девушку в белом платье в одном из магазинов 7-Elevens, которым мы предоставили защиту в Тремонте. Мы начали разговаривать в одном из задних проходов, флиртовать, назначать мне дату, когда я приглашу ее на свидание, когда откуда-то из ниоткуда пришла группа детей в масках, чтобы ограбить это место.

Трое вошли прямо через переднюю дверь, а двое других — через заднюю. Я был с ней наедине и полностью окружен.

Я отбивался от них, как мог, принимая их удары так, будто они швыряли перья вместо ударов. Мой пистолет валялся на полу, его вытащили из кобуры, как только они добрались до меня. Они не были похожи на опытных преступников, но и не были глупыми, и оставить меня с пистолетом было бы огромной ошибкой.

Три к одному — не очень хорошие шансы, но я все равно попробовал. Когда ко мне присоединились двое других, прошло меньше минуты, прежде чем мое лицо прижалось к грязному, выложенному плиткой полу, а ствол пистолета плотно прижался к моему затылку.

Если бы я закрыл глаза, я все равно мог бы видеть образ грязных подошв Чаков, прижавшихся моей щекой к склизкому полу.

Моя судьба была предрешена прямо здесь и сейчас, пока девушка в белом не набросилась на них с бутылкой выпивки в слабой попытке отобрать их у меня на время, достаточное для того, чтобы я мог избежать верной смерти.

Прозвучало несколько выстрелов подряд, половина моего проклятого магазина опустела в прекрасное существо, осмелившееся попытаться спасти дьявола. Один из головорезов схватил мой пистолет и намеревался убить.

Три чертовых выстрела в грудь.

Наступившая тишина была оглушительной, но ее нарушило разбиение бутылки, которую она держала в руке, за несколько секунд до того, как ее тело упало на землю.

Опоздав на две секунды, Джимми и Майк прибежали сюда, а пятеро мальчиков убежали через заднюю дверь. Я подбежал и заключил ее стройное тело в свои объятия, пытаясь остановить поток крови, хлынувший из ее груди потоками.

Она умерла у меня на руках, запятнав своей кровью меня, мою душу и мою совесть.

Только я понятия не имел, что этой девушкой была Амелия Амато, единственная дочь Энцо. Ее убили из моего пистолета, под моим присмотром, на моей чертовой территории.

Все ограбление было трюком, который проделал владелец, пытаясь снизить цену, которую он заплатил нам за наши услуги. В тот момент все камеры наблюдения чудесным образом вышли из строя, и я остался без доказательств того, что на самом деле произошло.

Семья Амато обвинила меня. Я бы тоже так сделал. На самом деле, я винил и до сих пор виню себя.

Они думали, что это я ее убил.

К счастью, мой дедушка — старая акула, уважаемый дон в расширенной семье мафии, и прежде чем Амато смогли прикончить меня, он решил передать комиссию и позволить им распоряжаться моей судьбой.

Этот консорциум мафиози, получивший название «Комиссия», состоял из пяти самых влиятельных донов по эту сторону пруда, которые регулировали итальянский преступный мир. В нем участвовали и мой дедушка, и Энцо Амато, что каким-то образом сыграло в мою пользу, по крайней мере, на какое-то время.

Именно так сохранялся мир между разными семьями в Коза Ностре. Пять стариков раздавали карты так, словно они были либо носителями света, либо чертовым мрачными жнецами.

Правила не имели значения, когда ты был повелителем этой гребаной пищевой цепи. Они могут перевернуть его одним щелчком пальцев. Короли крестьянам в мгновение ока.

Правила — их право создавать и их право нарушать. Вот что значит власть.

Лорды Комиссии.

Так мы их называли.

В тот день моя жизнь была вырвана из моих голых рук, и теперь они пришли забрать то немногое, что осталось. Они взяли на себя лучшую часть этого.

Моя Джейми.

Потребовалось некоторое время, чтобы слова Маттео по-настоящему осознались, но когда они это сделали, я уже далеко ушел, за пределы дикости, за пределы чертовски безумия. Я едва ощутил сладость счастья с Джейми, а во рту остался кисловатый привкус.

За время предложения я перешел от мыслей о вечной жизни с женщиной, которую люблю, к уверенности, что она никогда не станет моей.

Переключатель внутри моего разума щелкнул. В разгар своей ярости я даже не заметил разрушений, которые уже причинил офису Маттео, пока он не схватил меня сзади и не крикнул мне в ухо.

— Мы ничего не можем с этим поделать, — повторил он, пока Майк и Джимми помогали ему прижать меня обратно к дивану. — Дыши, Лиам.

Я сделал, как он сказал.

Вдыхаю через нос, выдыхаю через рот.

Повтори.

Вдыхаю через нос, выдыхаю через рот.

Туман в моей голове еще не рассеялся, но убийца внутри меня боролся за первый ряд в моем сознании, и он всегда приходил с леденящей до костей холодностью.

Была часть меня, с которой я всегда боролся, часть, которая затмевала весь свет, все еще остававшаяся внутри меня, но прямо сейчас мой свет находился под угрозой погаснуть