Читати книгу - "Спасения нет, Пітер Гамільтон"

к каждому приставил надсмотрщика от семьи. Политика или паранойя?

— А я? — спросила Джессика. — Как насчет меня?

— А что насчет вас? — спросил Энсли.

— Я могла бы хоть посоветовать что–то.

— Когда — если — начнется, мы с радостью примем ваши рекомендации, — заверила ее Эмилья.

— Понятно. Я бы хотела остаться здесь, подождать, пока придет в себя Соко.

— Думаете, придет?

Джессика смущенно улыбнулась.

— Мы очень хорошо восстанавливаемся; он поправится. Надеюсь, в ближайшие два часа.

— Прекрасно. — Эмилья обернулась к Трал. — Проводите ее в медотсек, но будьте готовы вернуть обратно.

— Есть, мэм.

— Я тоже с ней, — решила Кандара. — На всякий случай.

— Если тебе от этого легче и спокойнее, — усмехнулась Джессика.

— Дорогая, отныне рядом с тобой никому спокойно не будет.

Каллум, поднимаясь, обратился к вставшему с места Алику. Пробудившийся в нем ни с того ни с сего оптимизм трудно было списать целиком на нарк.

— Надеюсь, вы сумеете убедительно представить этот вопрос на Земле.

— Так вы ей поверили?

Алик жестом обвинителя нацелил большой палец на Джессику, и та с интересом прислушалась.

— Пока не появится лучших объяснений — вполне.

Лондон

26 июня 2204 года

После ночной веселухи и разнообразного волнующего секса на зеро–нарке истощенный организм Олли продрых далеко за полдень. Он бы спал и дальше, но назойливая писклявая флейта Тая пробуравила слуховую периферию. Такое бестактное пробуждение сделало его весьма недовольным.

— Ну что? — Он крепко жмурился, не давая активироваться контактным линзам. Только и не хватало ему сейчас неоновой графики, сверкающей прямо перед оптическим нервом.

— Проблема на кухне. Выкипает кастрюля с каллалу. Твоя бабушка у себя в комнате и на сигналы домашней сети не реагирует.

— Вот дерьмо! — простонал он и моргнул, включив линзы. — Покажи.

Тай подбросил ему изображение с серво–дрона их маленькой кухоньки на первом этаже. Бабушка обожала каллалу, хотя Олли его терпеть не мог. Она кипятила листья в кокосовом молоке и добавляла печатное мясо лобстера, нарубленное на дубовой досочке. Месиво в кастрюле вскипало, как самодельная модель вулкана на естествознании в начальной школе, пена лилась через край, заливала блестящую индукционную плиту и мигом засыхала на ней. В воздухе слоями плавал пар.

— Вот дерьмо!

Плитка должна была немедленно отключиться, но устаревшие датчики залило жижей. А домашний Тьюринг был еще старше них, всего лишь Ген 5, не способный принимать решения, тем более когда кастрюлю на плиту ставил человек.

— Выключи плиту и подотри все, что пролилось, — приказал он.

— А то, что сварилось? — спросил Тай.

— Уже никуда не годится. Выливай.

Изображение дрогнуло: ап–серв покатил вперед. Для этой устаревшей модели «Янаси» Тронд распечатал новые компоненты, а сам Олли подправил программу, усилил обратную связь с манипуляторами. Он проследил, как кастрюлю доставляют к мойке. Тай поставил домашний Тьюринг на программу удаления отходов, и лезвия принялись пережевывать прогоревший металл. Второй ап–серв занялся чисткой плиты.

— Бабушка в порядке? — спросил Олли.

— По медицинским показаниям бодрствует и физически активна, — доложил Тай. — У нее в доступе мыльная опера «Брисбенский залив».

— Ясно.

«Брисбенский залив» и еще несколько мыльных опер бабуля просматривала с религиозным рвением. Олли расслабил мускулы — его, как зимним туманом, накрыло угрюмостью. Как только встанет, его ждет разговор — который раз.

Повернув голову, он прямо перед собой увидел лицо спящего Лоло. Блеск! Он бы никому в Легионе не признался, но, да, оне здорово напоминало ему Сумико. По ночам, в клубах и барах, Олли наслаждался, ловя на себе завистливые взгляды. Все видели его с Лоло, все знали, что оне его штучка. И оне, почти как сам Олли, всегда было готово, а когда доходит до траха, ловкое тело омни умеет много эротических фокусов. Все было бы лучше некуда, прекрати оне чертовы разговорчики о романтике и будущем. И вообще лучше бы оне не открывало рта.

Лоло проснулось и улыбнулось, поймав на себе задумчивый взгляд Олли. Но тут же помрачнело.

— Что не так?

Серьезный и озабоченный голос был ласков, как поглаживание между ног. Ну конечно — Олли опустил взгляд — да уж, он не Тронд, обходится без техподдержки, только сейчас утренняя эрекция быстро сходила на нет.

— Ничего.

— Что–то есть. Я же вижу. Ты сам не свой.

— Может, и так. — Олли протиснул руку между телами, помял пару грудок класса Сол, скользнул пальцами по животу к крепкому стержню.

— У тебя на все один ответ? — вяло запротестовало Лоло.

— Так и есть. — Он прихватил крепче. — И у тебя, как я вижу, то же самое. Как ты там говорил? Тело не лжет?

— Повезло тебе, что я в мужской фазе.

— Хм?

— Когда в женской, у меня не стоит.

— Правда? — Олли удивился; он–то думал, что все эти бесконечные разговоры о чувствах и прочей фигне от женской фазы. Он провел пальцами за мошонкой, нащупал скрывающие клитор складки. И расхохотался, заметив, что его дерзость отозвалась в оных радостной дрожью.

— Что включилось, то включилось.

— Олли, прошу тебя, нельзя же так…

Другой рукой он погладил щеку омни, подивившись шелковистой коже. Ни у одной его девчонки такой гладкой не бывало. Злоязыкий Тронд объявил как–то, что утопийцы метят превратиться в эльфов. Может, в этом что–то есть. Фейри славились ненасытностью в страсти.

— А мне надо, — отозвался он и приступил к поцелуям. Манипуляция — ну и пусть. Секс — лучший способ забыть обо всех неприятностях, а откровенничать с Лоло он вовсе не собирался. Ему только и не хватало серьезных расспросов и искреннего участия в семейных делах. — Слушай, вроде как у меня таблеточка осталась.

Лоло помедлило, зависнув в пустоте между стыдом и голодом.