Читати книгу - "Рід Добрянських. Генеалогія і спогади, Леонід Добрянський"

Так проявилась порочность системы нашей кадровой практики, когда на людей смотрели сквозь призму бумажных анкетных данных, скрупулезно следили, чтобы в этих анкетах не было ни одного пятнышка, но забывали посмотреть на самого человека.

А завуч Клавдий Куприянович Шевченко ушел в подполье, переходил с одной конспиративной квартиры на другую. Когда фронт после первого немецкого наступления стабилизировался недалеко от Снежного, Шевченко два раза переходил линию фронта. Связным у него был ученик 7-го класса Володя Смирнов. Об этом мне рассказала его мать. Володю немцы расстреляли, Шевченко искали, но не нашли. Шевченко был связан с подпольной группой Косенко, которого немцы также расстреляли. Материалы расследования всего этого должны сохраниться в документах политотдела проходившей через Снежное 18-й армии, где начальником политотдела был Брежнев.

Вернулся с фронта бывший физрук школы Романенко. В результате тяжелого ранения под Смоленском он был отпущен немцами домой как инвалид. Они с Шевченко быстро нашли друг друга. Осталось невыясненным, каким способом Романенко достал винтовку, спрятал на чердаке дома в Яновке, где он жил у своих родственников. Начальник полиции Сотник знал, что Шевченко остался в городе; догадывался и о его деятельности, но не мог напасть на его след. И вот - нелепая случайность: в сумерках, в Грековском переулке они повстречались, что называется, нос к носу - Шевченко и Сотник. Начальник полиции был вооружен, бежать, сопротивляться не было смысла. Свершилось непоправимое: Шевченко попал в лапы немецкой жандармерии. Двумя днями позже был арестован и Романенко, у него при обыске на чердаке нашли винтовку.

Их подвергли издевательским допросам, жестоко избивали. Вели следствие прибывший из Иловайска Соликамский и Белый. Особый садизм при допросах проявлял Сотник, с наслаждением истязавший своего давнего врага Шевченко. Романенко проявил слабость духа, стал отвечать на все вопросы, выдавать коммунистов, некоторых руководящих работников, не успевших эвакуироваться. Держали их в подвале здания треста «Снежнянантрацит». Из зарешеченного окна подвала видны были только ноги прохожих. Все же Клавдий Куприянович нашел возможность выбросить записку с просьбой дать «порошок», видимо, он в результате невыносимых пыток и издевательств решил покончить жизнь самоубийством. Добрые люди донесли записку до адресата, и о ней узнали многие. Об этой записке мне рассказывала мать расстрелянного немцами Володи Смирнова, а также Анна Анисимовна, секретарь райотдела МВД, которая присутствовала при допросе Белого. Сорок два патриота было расстреляно в Снежном, в том числе Шевченко и Романенко, к месту казни Шевченко везли на подводе, самостоятельно двигаться он не мог.

Если бы Шевченко мог подняться и оглянуться, он бы наверняка узнал ту небольшую полянку в Овсяной балке, где незадолго до начала войны мы все так хорошо отдыхали в конце учебного года и где суждено было быть братской могиле снежнянских патриотов.

(В мае 1944 года состоялось перенесение останков погибших от рук фашистов и их пособников из Овсяной балки в центр города. Похоронили их в сквере возле средней школы № 2).

В сентябре 1943 года Советская Армия в ожесточенных боях сломила сопротивление немецких войск, мощным ударом овладела главным опорным пунктом немецкой обороны на подступах к Донбассу - Саур-могилой. Быстрыми темпами один за другим освобождались города Донбасса. 3 сентября был освобожден город Снежное. Вместе со своими хозяевами бежали и предатели. Сотник, бросив свою семью, а она у него была немаленькая, верой и правдой продолжал служить «новому порядку» и, как стало известно окольными путями, через освобожденных пленных, где-то затерялся среди «перемещенных лиц» в Западной Германии, избежав таким образом справедливого возмездия. Иванов после длительного расследования был освобожден. Основным мотивом было то обстоятельство, что он прятал от фашистов раненых советских воинов. Это было подтверждено свидетельскими показаниями. Уже после окончания войны был пойман Белый, который скрывался, работая где-то агрономом. Он был осужден на 25 лет. Бывший заврайоно Лукашенко после прихода Советской Армии поспешил добровольно вступить в ее ряды, чем в какой-то степени реабилитировал себя. Федоренко тоже отступил вместе с немцами. О нем - несколько дальше.

Особым отделом проходившей через Снежное 18-й армии были схвачены предатели - начальник тюрьмы и непосредственные исполнители расстрела снежнянских патриотов Зотов, Колесников и Сенов.

Дело о преступлениях этих трех изменников Родины рассматривал Военный трибунал 18-й армии. Поскольку в Снежном все более или менее крупные здания были разрушены, суд проходил в сохранившемся здании клуба в поселке 8-й шахты. Заседания трибунала проводились открытым порядком. На суде омерзительный моральный облик этих отщепенцев, их циничные признания в содеянном вызывали бурю возмущения присутствующих в зале. Пришлось даже принять меры, чтобы избежать самосуда. Родственники замученных напирали на деревянный барьер, отделявший подсудимых от зала, пытаясь дотянуться до них. Вот-вот повалится барьер!.. Бойцы из комендантского взвода встали перед барьером, крепко взявшись под руки, еле сдерживая напор толпы.

На третий день судебного разбирательства утром был оглашен приговор: все три преступника были приговорены к смертной казни через повешение. Приговор был окончательным, обжалованию не подлежал и приводился в исполнение в течение двух часов. На центральной площади Снежного, примерно там, где сейчас площадка перед кинотеатром «Снежинка», при огромном стечении народа свершилось правосудие.

Прошло несколько лет. Страна, весь наш народ с огромным напряжением сил залечивали раны, нанесенные войной. Фронтовая страда сменилась будничными заботами. На областном совещании в г. Сталино обсуждался вопрос о состоянии народного образования и задачах по его развитию. Во время перерыва я встретил человека, который, не знаю почему, обратил на себя мое внимание. Лысый, с рыжими бакенбардами, на гражданском костюме - орден Красной Звезды. Он был мне незнаком и вместе с тем что-то было в нем знакомым. На обратном пути меня не покидала мысль об этом человеке. Дома за ужином у меня вдруг мелькнула догадка: «Да это же Федоренко, ему я сдал школу. Ведь это - снежнянский городской голова, изменник Родины!». Но все же полной уверенности у меня не было. Я позвонил начальнику райотдела МВД, сказал о моих подозрениях и сомнениях.