Читати книгу - "Рід Добрянських. Генеалогія і спогади, Леонід Добрянський"

Михайло Васильович Добрянський (м. Шадринськ, 1925 р.).

В июне в Шадринск прибыл этот контингент, и весь 3-й батальон во главе с комполитсоставом поездом приехал в Свердловск и вместе с 1-м и 2-м батальонами - т. е. весь 170-й полк - отправился в лагерь, расположенный примерно в 20-ти километрах от Свердловска.

Лагерь, расположенный в сосновом лесу, был хорошо обустроен: столовые под навесами в виде крыш на столбах, кухни, медпункты, хозяйственные службы, спортивные площадки, туалеты и т. д.

По прибытии были поставлены полотняные палатки, вырос целый палаточный городок. Началась военная подготовка переменного состава. Проводились практические занятия в поле, стрельбы, изучение воинских уставов, политзанятия. Жизнь в лагере была строго регламентирована. Горнист утром, чуть свет, трубил подъем. Рядовой состав выстраивался на площадке перед палатками, поднимали флаг, производилась проверка-перекличка. О времени приема пищи - завтраке, обеде, ужине - оповещалось ударами колотушки о кусок рельса, висящий на столбе. Вечером горнист трубил отбой. Опять люди выстраивались по команде «смирно», производилась перекличка. Со столба спускался флаг, оркестр играл «Интернационал».

Военкомом полка был молодой, хорошо эрудированный человек по фамилии Луговой, еврей по национальности. Он располагался один в палатке. Не знаю, по какому случаю я был вызван к нему. Беседа с ним произвела на меня хорошее впечатление. Запомнилось мне партийное собрание всего полка, на котором Луговой выступил с докладом о международном положении.

Все лето прошло в интенсивной военной подготовке переменного состава. В свободное от занятий время я занимался на спортснарядах: параллельных брусьях, турнике. У меня хорошо развилась мускулатура тела, особенно рук. К несчастью, я курил, особенно усиленно во время пребывания в Нижнем Тагиле в 1924 году. Нам, комполитсоставу, выдавали, в порядке дополнения к пайку, по 20 или 30 пачек скверных папирос ежемесячно, и я все их за месяц выкуривал. Еще весной 1925 года, приехав из дому, где был в очередном отпуске, я попал на освидетельствование врачебной комиссии, которая нашла у меня катар верхушек легких. В августе того же года курортно-отборочная комиссия опять освидетельствовала меня и дала направление на курорт.

После окончания летнего сбора переменного состава комполитсостав 3-го батальона был переведен в Шадринск для проведения обычного осеннего сбора. Но не пробыл я в Шадринске и десяти дней, как меня вызвали в Свердловске в штаб полка и здесь вручили удостоверение об отпуске, проездные документы и путевку на лечение в Гурзуфе (Крым).

Итак, я еду лечиться в Крым. Привожу выдержки из письма от 26 сентября 1925 года брату Петру:

«... Видишь, куда меня судьба забросила - в столицу СССР матушку Москву! Приехал сюда вчера, т. е. 25-го ночью. Поезда на Севастополь нет, будет в 2 часа дня. Следовательно, у меня имеется кусочек свободного времени, который я могу использовать как хочу. Я и решил посмотреть Москву.

Но разве можно в несколько часов осмотреть такой большой город? Понятно, что невозможно. Поэтому я посмотрел наиболее интересное для меня - Кремль. Прошелся по некоторым улицам...

Признаться, Москва не понравилась мне, никогда не видевшему больших городов. Ожидал встретить что-то грандиозное, величавое, блистающее... Оказалось не то: узкие (большей частью не более 6-7 сажней [Сажень - 2,13 м. - А. Д.]) улицы, притом кривые; масса переулков, похожих на коридоры, т. к. они еще уже, чем улицы, дома же высокие (5-6 этажей), настолько, что совершенно заслоняют солнце. Пыли, смраду много. Улицы наполовину мощенные булыжником, а не асфальтом.

Но зато шуму сколько!

Проносятся вагоны трамвая, автомобили, автобусы, мотоциклы... Несется по тротуарам лавиной толпа, куда-то спешащая, чем-то ужасно занятая.... И вверху, и внизу, и сбоку, и сзади, и спереди - вывески, вывески и вывески... Видел мавзолей, где лежит т. Ленин. Это - деревянное, желто-серой окраски сооружение известной тебе формы. Вокруг него - решетчатая изгородь; внутри за ней посажены деревца, цветы. У входа в мавзолей и с боков - часовые. Мне сказали, что в мавзолей можно спокойно пройти. Но я вышел слишком рано, туда никого еще не пускали. Если обратно буду из Крыма ехать через Москву, обязательно посмотрю Ленина, хотя мертвого, если живого не удалось посмотреть. Мавзолей сооружен на Красной площади около кремлевской зубчатой стены. У входа в Кремль стоит часовой.

Когда смотришь на Кремль (а он такой и сейчас, как на картинках нарисован), на его зубчатые стены, башни, храмы, построенные в стиле древней русской архитектуры, невольно переносишься в прошлое. И вместе с тем не веришь, неужели это тот самый Кремль, в котором жили поколения русских царей-феодалов? Первые Романовы, стрельцы, бояре, смута, Минин и Пожарский, Петр І... Все это было здесь...

Только ветхие («обшарпанные») из красного кирпича кремлевские стены с башнями да кремлевские храмы (кстати, вовсе не блистающие, по крайней мере сейчас, красотой) напоминают о том, что здесь были дела «давно минувших дней». Больше же ничто не говорит наблюдателю о том, что эти места исторические.

Этот Кремль своими никчемными зубчатыми стенами и старенькими затейливой архитектуры храмами дисгармонирует с общей картиной суетливого, шумного современного города...

В общем, в Москве я разочаровался.

Но зато мне нравятся жители Москвы, особенно женщины. Чертовски много красивых, особенный какой-то тип, не такой, как на Урале, скуластый. Притом и акцент, вернее, разговорный оттенок, ясный, чистый, мне весьма понравился…

Сколько я живу в городах, но если бы мне предложили жить в Москве, я не согласился бы. Тесно! Нет простора! Вечный шум и гам, трескотня и т. д.- вот что входит необходимым составным элементом в жизнь московского обывателя (сравни со спокойствием ермакеевских полей!)».